Десятки, сотни пострадавших бойцов нуждались в помощи медиков во время Сталинградской битвы. А те делали всё возможное и невозможное, чтобы вынести из-под вражеского огня, вылечить и эвакуировать пострадавших защитников города. Где обустроить батальонные медпункты, выбирать тогда не приходилось. Нередко они организовывались совсем рядом от места боя: в сырых подвалах, сотрясавшихся от взрывов блиндажах, тесных землянках. Госпитальное отделение медсанбата 13 ГСД и вовсе размещалось в… канализационной трубе. Под огнём и свинцом По большому счёту, самоотверженность таких же военных медиков, как Мария Ненахова, помогла советской армии выполнить важную боевую задачу. Впрочем, девушка тогда вряд ли пускалась в раздумья, ей просто было некогда.
С августа 1941 года она – военный фельдшер, потом лейтенант. Нередко, упираясь изо всех силёнок, переносила бойцов в укрытие и уговаривала: «Сейчас-сейчас, солдатик, скоро будет безопасное место». Порой дотащит, дух переведёт, глянет, а боец-то уже умер. Страшно ей было, тяжело, но крепилась. В наградных документах до наших дней сохранилась профессиональная характеристика Марии (грамматика оригинала): «В госпитале работает с начала отечественной войны. Работая старшей сестрой физио-терапевтического кабинета, обслужила лечением свыше 1200 бойцов и офицеров. Самоотверженно работает на своём участке. В дни массового поступления раненых активно работает по их приёму. По-матерински чутка к запросам и нуждам раненых, чем снискала к себе их авторитет и уважение… Дисциплинирована. Выдержанна…» Нашей бесстрашной землячке было на кого равняться среди коллег. Листая пожелтевшие архивы, наталкиваешься на поразительные, не укладывающиеся в голове примеры времён Сталинградской битвы.
Вот одна из медсестёр получила страшные осколочные ранения. Оперировать её было негде, потому что и операционную, и перевязочную разбомбил неприятель. Тогда военврач по фамилии Кривонос вместе с товарищами втащил её под перевёрнутую лодку и буквально собрал там по кускам, не обращая внимания на обстрел. А та, подлечившись в госпитальной землянке, осталась на переднем крае спасать других раненых. Ну, разве можно было рядом с такими людьми вести себя по-иному? В ноябре 1941 года в Сталинграде развернулось уже 80 эвакогоспиталей. Места в них никогда не пустовали. Нужно было лечить массу бойцов и переправлять через Волгу. Бывало, погрузят их на баржу, только обрадуются, что всё в порядке, а фашисты метким попаданием пустят судно на дно вместе с ранеными. Какое сердце нужно иметь, чтобы выдержать ужасы тонувшего в огне и дыму города? Нам страшно представить, а Мария пропустила через себя и стоны умирающих, и просьбы о помощи, и адскую музыку рвущихся снарядов. Ко всему прочему её терзала тревога за мужа Гришу.
Любви связующая нить
Война войной, а молодость и чувства никто не отменял. Ладной и красивой парой были супруги Ненаховы. Она — тоненькая, большеглазая, с пышными волосами. Он — широкоплечий, с умным прямым взглядом. Для других, может, иногда строгий. Для ненаглядной жёнушки свет в окне. И такой же лихой, как она, правильный и обязательный. Познакомились они в Киргизии, где Мария проходила стажировку после техникума, а Григорий работал сначала в школе, потом в местной газете. Пять месяцев встречались, затем сыграли свадьбу. Только 3 дня после неё и помиловались: дальше Гриша отправился в Челябинское авиационное училище. Через два года попал в лётное училище в Ростове, туда он и забрал молодую жену, но виделись влюблённые только по выходным, потому что большую часть времени он пропадал на службе. В его дальнейшем послужном списке – 231-й дальнебомбардировочный авиаполк; 28-й гвардейский стрелковый полк 10 гвардейской стрелковой дивизии; 7-й авиационный и 12-й гвардейский полки.
Везде отмечали его мужество и преданность делу, а в 1942 году наградили орденом Красной звезды. Из наградных документов 1942 года, подписанных командиром 103-го авиаполка полковником Георгием Божко (грамматика сохранена): «В действующей Красной Армии с мая 1942 года. Летает штурманом корабля 103 АП в экипаже командира корабля Наркова на самолёте ЛИ-2. Дело своё знает хорошо. Летать любит. Имеет 85 ночных боевых вылетов, из них 62 по бомбардировке войск противника на Сталинградском фронте по переднему краю обороны, 20 – на бомбардировку железнодорожных узлов и аэродромов и 3 по выброске десанта в тыл противника. Во время выполнения боевых заданий потерь ориентировки не имеет. Достоин правительственной награды – ордена «Красное знамя». Через небольшое время имя Григория Андреевича будет фигурировать в других бумагах: в донесении о безвозвратных потерях и приказе об исключении из списков: «Погиб смертью храбрых».
Эта чёрная весть застанет Марию при освобождении Крыма. В неприступных катакомбах среди несгибаемых людей она всегда держалась стойко, а тут силы её оставили, завыла в голос, пошла куда глаза глядят. Навстречу попался комдив. Понял, прочувствовал, да виду не показал. Жалеть не стал, отругал так, что на всю жизнь в подкорке отложилось: «Ты что это удумала? Разве плакать должна? Они мужа твоего убили, мстить им ещё злее теперь нужно!» И прошагала Машенька, как он сказал, всю проклятую войну до самой Польши – стиснув до хруста зубы, каждым вздохом, каждым жестом чтобы быть достойной памяти любимого человека. Сколько раз смерть шла рядом с нею, не счесть. А она ничего, смахнёт слезинку и дальше, словно живую душу из неё вынули вместе с потерей мужа. И вдруг пришло письмо…
Сначала не поверила. Потом ещё раз перечитала, судорожно вглядываясь в родной почерк. Впервые за эти годы голова закружилась от счастья: «Да нет, не ошибка! Жив, жив мой Гришенька!» Оказывается, когда советский самолёт подбили враги, Григорию пришлось приземлиться на территории Белоруссии. Его нашли местные жители, но не спрятали, не вылечили, даже не попытались. Нашли себе выгоду – продали поганым фрицам за муку и соль. Бог им судья… Потянулись мучительные для Григория Андреевича годы в концлагерях Германии и Чехословакии. Сам не знает, как выжил. Но в 1945 году наконец-то пришло долгожданное освобождение. И в этот же победный год семья воссоединилась, чтобы прожить душа в душу более семи десятков лет.
Сталинградская юность Марии Ненаховой стала для нас настоящим примером, как на вздыбленных фронтовых дорогах не растерять в себе нежности, верности и человечности. Она живёт сейчас в Петровом Вале. Он, Григорий Андреевич, её Гриша, умер несколько лет назад, но в памяти — словно рядом. Их дети лечат людей: дочь Надежда в городе железнодорожников, а сын Александр в Самаре. Есть внуки и правнуки. Значит, сталинградская юность, овеянная взаимной любовью, всё-таки победила и военную беду, и все остальные трудности судьбы.
Елена Кулыжкина, газета "Уезд" http://pressa-uezd.ru/?p=39076#more-39076 Фото из архивов Министерства обороны РФ